А в воздухе, в самой середине спаленного дотла святилища, таинственный, ничем не поддерживаемый, совершенный, висел серебристый шар — Око. Шар был огромный, намного больше тех, которые все они видели раньше, — наверное, метра три в поперечнике.

Джош присвистнул.

— Абди, чтобы этот шарик облить, тебе понадобится очень-очень большое ведерко.

Бисеза шагнула к Оку. В тусклом свете масляных ламп она увидела, как увеличивается ее искаженное отражение. Казалось, другая Бисеза, заключенная в Оке, словно рыба в аквариуме, плывет к стеклу, чтобы посмотреть на нее. Она не почувствовала жара или каких-то еще признаков страшной энергии, совершившей жуткие разрушения в святилище. Она подняла руку и поднесла ее совсем близко к Оку, и ей показалось, что рука ощущает невидимую, но неподатливую преграду. Чем сильнее Бисеза давила, тем сильнее преграда отталкивала ее ладонь. Кроме того, она ощутила, что ее словно бы притягивает в сторону.

Джош и Абдыкадыр наблюдали за ней с некоторой тревогой. Джош подошел к ней.

— С тобой все хорошо, Бис?

— Ты ничего не чувствуешь?

— А что?

Она вгляделась в шар.

— Что тут кто-то есть.

Абдыкадыр сказал:

— Если это и есть источник электромагнитных сигналов, которые мы улавливали…

— Теперь я их слышу, — проговорил телефон из кармана Бисезы.

— Не только это, — покачала головой Бисеза.

Она чувствовала что-то еще. Кто-то или что-то осознавало их присутствие. Или хотя бы наблюдало за ними — так бывает, когда ты стоишь в храме, а тебе кажется, что он за тобой наблюдает. И из-за этого у Бисезы перехватило дыхание. Но объяснить, откуда у нее такое ощущение, она не смогла бы. Она снова покачала головой, и таинственное ощущение отчасти рассеялось.

Глаза Евмена метали молнии.

— Теперь мы знаем, как был разрушен Вавилон, — грозно изрек он и, к изумлению Бисезы, поднял с пола золотой жезл. Размахнувшись им, как дубинкой, он ударил по равнодушной поверхности Ока. Жезл от удара согнулся, а на шаре не осталось ни царапины, ни вмятинки. — Что ж, может быть, этому дерзкому божеству Ока Александр, сын Зевса-Амона, покажется более грозным соперником, нежели Мардук. — С этими словами Евмен повернулся к Бисезе и ее товарищам. — У нас много дел. Мне понадобится ваша помощь и знания.

Абдыкадыр отозвался:

— Нам стоит воспользоваться этим городом как базой…

— Это совершенно очевидно.

— Введем сюда все войско. Нужно подумать о снабжении водой, провизией. И еще нужно будет отрядить особые патрули для наблюдения за возникающими пожарами, выставить стражу, дозорных, начать отстраивать разрушенные дома…

Джош вздохнул:

— Если от жилых районов почти ничего не осталось, строить придется много и долго.

— Думаю, пока нам придется пожить в шатрах, — невесело произнес Абдыкадыр.

— Вышлем разведчиков, чтобы они составили карты окрестных земель, — продолжал Евмен. — Нужно будет выманить крестьян из глинобитных хижин — либо придется взять себе их поля и огороды и возделывать их. Я уже не понимаю, зима сейчас или лето, но здесь, в Вавилоне, урожай можно снимать круглый год. — Он зыркнул на бесстрастное Око. — Александр собирался сделать этот город столицей своей империи. Что ж, так оно и будет. Теперь Вавилон, пожалуй, станет столицей нового мира…

В святилище, прихрамывая, вошел Кейси. Вид у него был мрачный.

— Мы получили сообщение, — оповестил он всех. Бисеза вспомнила о времени. Именно в эти часы Кейси всегда ожидал радиосигнала от космонавтов.

— От Коли и Сейбл?

— Угу.

— Это замечательно!

— Представь себе, нет. У нас проблема.

31

Сеанс связи

Когда собирались в долгий поход чуть ли не через весь континент, Николай уложил среди своих личных вещей и радиоаппаратуру, прихваченную с борта «Союза». Какое-то десятое чувство подсказало ему, что Сейбл про радио лучше не рассказывать. Сама она давно перестала интересоваться радиопередатчиком, хотя когда-то он был ее задумкой, и теперь Коля радовался тому, что Сейбл об этом не вспоминает. И как только войско Чингисхана встало лагерем в десяти километрах от Вавилона, Коля разыскал передатчик и настроил его.

Как ни странно, это сошло ему с рук. Телохранители, приставленные к свите Йе-Лю, за всеми следили бдительно, но они, конечно, понятия не имели о том, что он такое делает со своими коробочками, проводками и антенной, похожей на паутину. На самом деле гораздо труднее — и намного важнее — было утаить то, чем он занялся, от Сейбл. По крайней мере, хотя бы на несколько часов.

Николай знал, что у него есть единственный шанс. Он мысленно молился о том, чтобы связь была надежная и чтобы Кейси слушал эфир. В общем, связь оказалась так себе (судя по всему, из-за Разрыва сильно пострадала ионосфера планеты), сигналу мешали треск, щелчки и подвывание разрядов статического электричества, но Кейси таки слушал эфир, как всегда в это время — по уговору с Колей и Сейбл, когда те еще кружили в «Союзе» на орбите. Каким невероятным теперь казалось это утраченное прошлое! Николай не слишком удивился, узнав, что Кейси и все остальные люди из форта Джамруд тоже добрались до Вавилона. Эта цель выглядела вполне логично, и многие варианты Коля и Кейси обсуждали еще тогда, когда «Союз» продолжал свой затянувшийся орбитальный полет. А вот то, с кем Кейси проделал путь до Вавилона, потрясло Колю не на шутку. Потрясло, да, но и вселило надежды — потому что все-таки, быть может, была в этом мире сила, способная противостоять Чингисхану.

Коле так хотелось продлить сеанс связи, послушать рассказы этого человека из двадцать первого столетия, своего современника. Ему казалось, что Кейси, которого он никогда лично не встречал, стал для него самым близким другом на свете.

Но на долгие задушевные разговоры времени не было. У Коли не оставалось выбора. И он стал говорить сам. Рассказал все, что знал, о Чингисхане, о его войске, о военной тактике монголов. Он рассказал о Сейбл, обо всем, что она успела сделать, — и о своих подозрениях на ее счет.

Он говорил и говорил, пока было можно. В итоге сеанс продлился около получаса. А потом появилась Сейбл в сопровождении двух монголов-здоровяков, и те оттащили Колю от радиопередатчика и проворно разломали аппаратуру древками копий.

32

Военный совет

Разведчики Александра принесли вести о том, что авангард монгольского войска — всего в нескольких днях пути верхом. К изумлению собственных советников, царь приказал предпринять попытку переговоров.

Рассказы людей из девятнадцатого и двадцать первого веков о страшных разрушениях, которые принесли миру монгольские завоевания, повергли Александра в ужас. Он сам был воином-завоевателем, не раз запятнавшим себя кровопролитием, но кроме покорения новых земель у него всегда имелись другие амбиции. Несомненно, его намерения имели более утонченный характер в сравнении с алчностью Чингисхана, задумавшего покорить мир через пятнадцать столетий после Александра Македонского. Царь твердо решил дать отпор монголам. Но он собирался не разрушать этот новый мир, он хотел здесь что-то создать, построить. И он сказал своим советникам:

— Мы, и наши соратники в красных одеждах из-за океана, и эти конники из пустынь Азии — все мы уцелели после странных перемен в пространстве и времени, после свершившихся чудес, смысл которых вместить не в силах разум ни одного человека. Неужели нам больше нечем ответить на это, кроме как тем, что сойтись в битве и изрубить друг друга на куски? Неужели нам нечего друг у друга перенять, кроме того, как лучше ковать оружие и какую применять военную тактику?

Словом, Александр приказал выслать навстречу монголам отряд парламентеров с дарами и велел им попытаться вступить в переговоры с предводителями монголов. Посольство должно было отправиться в путь в сопровождении впечатляющей охраны числом в тысячу воинов под командованием Птолемея.